Медведев: «Тогда Бельгия исчезнет» — реакция на идею испытать «Посейдон»

сегодня в 10:46

17

0

Новости Мировые новости

Главный редактор

Россия

Евросоюз (ЕС)

Зампред Совета безопасности России Дмитрий Медведев резко отреагировал на подтекстовое предложение одного из пользователей в соцсети X испытать российский автономный подводный аппарат «Посейдон» у берегов Бельгии. Под постом, где политик поздравлял «друзей» с очередными испытаниями системы и называл её потенциальным «оружием Судного дня», пользователь с ником SelfMade написал: «Мне кажется, нужно больше испытаний… используя Бельгию в качестве полигона». На это Медведев ответил односложно и жёстко: «Тогда Бельгия исчезнет». 

Реакция чиновника быстро разошлась по СМИ и соцсетям — поскольку фраза прозвучала как прямая угроза в адрес суверенного государства и последовала за сообщениями о недавнем российском тестировании «Посейдона», она вызвала волну комментариев и дипломатических откликов. В ряде публикаций подчёркивается, что Медведев охарактеризовал аппарат как реальное «оружие Судного дня», усилив драматизм высказывания. 

В Брюсселе и в самой Бельгии подобные намёки не оставили равнодушными представителей власти. Обсуждение вызвало официальные и полулучшие ответы — от возмущения до попыток добавить иронии в перепалку в онлайне. В частности, в одном из материалов отмечается, что бельгийские и европейские чиновники отреагировали на высказывание, а ряд медиа сделал акцент на риске дальнейшей эскалации риторики между Москвой и столицами ЕС. 

Контекст высказывания важен: «Посейдон» — это амфибийный беспилотный аппарат с ядерной энергетической установкой и потенциальной дальностью и разрушительной мощью, о которой в России говорят как о средстве стратегического сдерживания. С одной стороны, подобные заявления призваны продемонстрировать решимость и силу; с другой — они обостряют напряжённость и усложняют дипломатический диалог. Эксперты в публикациях указывают на то, что публичная демонстрация «красной линии» через угрозы повышает риск ошибочной интерпретации и ответных шагов. 

Нельзя не отметить и медийный эффект: одно короткое сообщение в X породило большое количество репостов, мемов и аналитических материалов, где комментаторы обсуждают не только конкретную фразу, но и общую тенденцию — склонность высокопоставленных политиков использовать жёсткую риторику в соцсетях. Политологи предупреждают, что подобная коммуникация снижает пространство для дипломатии и усложняет управление кризисами — особенно когда речь идёт о системах с ядерным компонентом. 

Итогом стало очередное всплеск напряжённости в информационном поле: высказывание Медведева подстегнуло дискуссию о границах допустимого публичного дискурса и о том, как страны должны реагировать на угрозы, появляющиеся в соцсетях. Одни требуют жёсткого ответа и декриминализации подобных выпадов, другие настаивают на переводе подобных инцидентов в плоскость дипломатии и деэскалации, чтобы не допустить нежелательных последствий.