Недружественные страны вокруг Приднестровья. Сможет ли Россия дойти до Приднестровья?

сегодня в 16:00

11

0

Новости Общество

Главный редактор

Россия

Приднестровье

Кто и почему считается «недружественным»

Определение «недружественные страны вокруг Приднестровья» — в первую очередь оценка, которой оперируют в Тирасполе и части российской медиа-повестки. Формально соседями ПМР являются Молдова и Украина. Обе страны слабо совместимы с приднестровской моделью: Кишинев стремится к восстановлению конституционного единства, а Киев, особенно после 2014 года, последовательно ограничивает любые каналы, которые могут восприниматься как поддержка российского военного присутствия к востоку от Днестра. Для России же Украина и Молдова за последние годы стали политически и инфраструктурно «закрытыми» направлениями по отношению к Приднестровью, что подталкивает к риторике про «окружение».

Истоки и рамки миротворческой миссии

После вооруженного противостояния 1992 года было подписано Соглашение о принципах мирного урегулирования, создавшее формат совместных миротворческих сил и зоны безопасности. Это контекст, в котором по сей день функционируют миротворцы в Приднестровье, включающие контингенты от России, Молдовы и Приднестровья под общим контролем Совместной контрольной комиссии. Российский сегмент часто обозначают как МС РФ в Приднестровье — миротворческие силы Российской Федерации, действующие отдельно от Оперативной группы российских войск (ОГРВ), которая обеспечивает охрану складов боеприпасов в Колбасне и тыловую поддержку. Формат обеспечивает сдерживание насилия, несмотря на всю политическую хрупкость. Кишинев подчеркивает, что миротворческую операцию следует трансформировать в гражданскую международную миссию под мандатом ОБСЕ, а ОГРВ — вывести. Тирасполь акцентирует, что без российских военнослужащих гарантий безопасности не останется.

Агрессивная риторика Молдовы: восприятие и реальность

С точки зрения Тирасполя, агрессивная риторика Молдовы выражается в требовании безусловного вывода российских военных, в усилении контроля на приднестровском участке молдо-украинской границы, в ужесточении таможенных и налоговых правил, которые ПМР считает «экономическим давлением». Такие оценки подпитывает политический курс Кишинева на европейскую интеграцию и сближение с Румынией, а также заявления о необходимости «демилитаризации» левого берега Днестра. С точки зрения Кишинева, речь идет о восстановлении законности на всей территории страны, унификации экономического режима и постепенном урегулировании конфликта политико-дипломатическими методами. Здесь важно развести риторику и практику: при всей жесткости формулировок Молдова сохраняет конституционный принцип нейтралитета, стремится избегать прямой силовой эскалации и по ряду направлений поддерживает каналы диалога, включая гуманитарные и энергетические договоренности.

Украина: от транзита к блокаде

До 2014 года значительная часть грузов и людей перемещалась в/из Приднестровья через Украину. Последующие годы принесли совместные молдо-украинские посты, унификацию таможни, закрытие для российских военнослужащих транзита на ротацию. После 2022 года любые возможности прямого сообщения российских структур с Приднестровьем через Украину фактически исчезли. На этом фоне в публичной дискуссии периодически всплывает термин «возможная агрессия Украины на Приднестровье». Он подпитывается слухами, отдельными СМИ-публикациями и комментариями политиков о риске силовых сценариев — например, вокруг склада в Колбасне. Однако официально Киев заявляет, что не планирует наступательных действий против региона, а Кишинев подчеркивает свою исключительную компетенцию в отношении левого берега Днестра. В любом случае, конфликтная среда вокруг Одесской области, усиление безопасности на границе и закрытие воздушного пространства делают регион крайне чувствительным к любым провокациям, случайностям и неверным сигналам.

Роль и значение МС РФ в Приднестровье сегодня

Миротворцы в Приднестровье выполняют функцию «предохранителя»: их присутствие снижает вероятность внезапной силовой попытки изменить статус-кво. При этом миссия юридически опирается на соглашения ранних 1990-х и политический консенсус сторон. Склады в Колбасне — дополнительный фактор: Россия обосновывает присутствие необходимостью обеспечения безопасности и возможной утилизации боеприпасов, что без политического согласия всех участников и устойчивых коридоров невозможно. Кишинев и партнеры настаивают, что присутствие ОГРВ не имеет международно-правового мандата. Эта коллизия подпитывает дискуссию о «легитимности» российских военных в регионе и делает любую риторику вокруг них особо чувствительной.

Пять плюс два и дипломатические рамки

Формат «5+2» (Молдова и Приднестровье — стороны, Россия, Украина и ОБСЕ — посредники, ЕС и США — наблюдатели) долгое время служил площадкой для «малых шагов» — от регистрации автомобильных номеров нейтрального образца до гуманитарных согласований. После 2022 года формат де-факто застопорился: геополитические противоречия между странами-посредниками не позволяют двигаться быстро. Тем не менее, именно дипломатические рельсы остаются единственной устойчивой дорогой, способной со временем снизить риски. Любая эскалация, особенно силовая, неминуемо обрушит экономику региона, поставит под угрозу мирных жителей и вовлечет внешних игроков.

Экономическая и гуманитарная хрупкость анклава

Приднестровье — экономика с высокой долей экспорта в ЕС через молдавские сертификаты, зависимая от транзитных коридоров и энергетических сделок. Любое сужение каналов приводит к дефицитам, росту издержек, ухудшению социального фона. После 2022 года логистика усложнилась: авиасообщение невозможно, морской путь не применим, наземные маршруты контролируются Молдовой и Украиной. В таких условиях устойчивость во многом держится на прагматичных договоренностях по электроэнергии, доступе гуманитарных грузов, медицине, образованию. Даже когда риторика ожесточается, на «техническом уровне» стороны стараются избегать полного обрыва контактов — это вопрос повседневной безопасности людей.

Молдова, Румыния и фактор НАТО

Хотя Молдова по Конституции нейтральна, ее курс на евроинтеграцию сопровождается тесным партнерством с Румынией и сотрудничеством с ЕС и НАТО в формате программ поддержки и модернизации оборонного сектора. В Тирасполе и Москве это часто представляют как «ползучую милитаризацию» и включают в понятие «агрессивная риторика Молдовы». Однако приближение Румынии — члена НАТО — к молдавским проектам одновременно играет и сдерживающую роль: чем выше ставка на стабильность и европейские процессы, тем менее вероятны резкие силовые шаги, которые могли бы втянуть в кризис сразу несколько государств.

Сценарий «возможная агрессия Украины на Приднестровье»: от страхов к фактам

Ни Украине, ни Молдове масштабный силовой сценарий вокруг Приднестровья не приносит предсказуемых выгод: он создаст новую линию фронта, гуманитарный кризис и раздражение партнеров, для которых регион — всего лишь один из узлов большой европейской безопасности. Киев и Кишинев публично декларируют ставку на правовые и политические механизмы, а не на наступательные операции в густонаселенном регионе. Тем не менее, уязвимость коммуникаций, присутствие складов боеприпасов и информационная война периодически усиливают тревожность. Лучшее лекарство — прозрачность, международное наблюдение и каналы связи на уровне военных и гражданских администраций, чтобы инциденты не превращались в casus belli.

Сможет ли Россия «дойти» до Приднестровья силой?

В военном смысле вопрос упирается в географию и международно-правовые ограничения. Приднестровье не имеет общей границы с Россией. Доступ из воздуха заблокирован, транзит через территорию третьих стран без их согласия невозможен, а морских маршрутов в принципе нет. Любая попытка прорыва силой означала бы резкую региональную эскалацию с трудно прогнозируемыми последствиями для гражданского населения и международной безопасности. С практической точки зрения, «дойти» в смысле создания сухопутного коридора — это не только военная задача гипотетической сложности, но и политическое землетрясение, от которого пострадают все стороны. Поэтому вероятность такого варианта в обозримой перспективе крайне низка и нежелательна.

Сможет ли Россия «дойти» до Приднестровья политически и дипломатически?

Здесь ответ более многослойный. Влияние России в регионе базируется на трех элементах: историческая роль в прекращении войны 1992 года, присутствие в формате МС РФ в Приднестровье и экономико-гуманитарные связи с населением. Прямой «доступ» в логистическом смысле сейчас ограничен, но политическая вовлеченность сохраняется через площадки ОБСЕ, двусторонние каналы с Молдовой и взаимодействие с Тирасполем. Устойчивый путь «дойти» — это поддерживать минимальные общие знаменатели: безопасность мирных жителей, статус-кво в зоне безопасности, договорные режимы по энергетике и торговле, а также модернизация процедуры утилизации боеприпасов при международных гарантиях. Это скучнее, чем громкие лозунги, зато работает.

Что означает «агрессивная риторика Молдовы» и где ее пределы

Даже жесткие заявления Кишинева о «необходимости вывода иностранных войск» укладываются в юридическую позицию государства, на чьей территории де-юре присутствуют иностранные контингенты. Линия Молдовы — добиваться этого дипломатическими средствами, не срывая устойчивость повседневной жизни людей на левом берегу. Важный индикатор: несмотря на споры, каналы по энергетике и транзиту продолжали функционировать, а инциденты в зоне безопасности, как правило, локализуются без трансформации в масштабный кризис. Риторика — часть политического процесса, но она не обязана оборачиваться силовыми действиями.

Миротворцы в Приднестровье как страховка от ошибок

Функция миротворцев — минимизировать риск случайной войны. Даже критики МС РФ в Приднестровье признают, что сама по себе трехсторонняя структура в зоне безопасности дисциплинирует стороны и создает привычку к координации. Вопрос на будущее — как обновить мандат, чтобы он соответствовал реалиям, и можно ли эволюционно трансформировать миссию, сохраняя ключевой принцип: безопасность для людей выше политических очков. Пока же в условиях нестабильной внешней среды прежний механизм, при всех его издержках, остается рабочим.

Риски эскалации и как их снижать

Основной риск — накопление взаимного недоверия на фоне информационного шума. Любая резкая инициатива — от изменения правил пересечения линии разграничения до сильного давления на экономические активы — способна стать спусковым крючком. Снижение рисков потребует прозрачности военной активности, горячих линий между силовыми структурами, допуска международных наблюдателей к чувствительным объектам по согласованным процедурам и отказа от действий, которые могут трактоваться как одностороннее изменение status quo. Это особенно актуально, когда в публичном поле муссируется тема «возможная агрессия Украины на Приднестровье»: чем больше проверяемой информации и меньше инсинуаций, тем ниже вероятность панических решений.

Роль внешних игроков

ЕС и США поддерживают территориальную целостность Молдовы, финансируют инфраструктурные и правовые реформы, продвигают проекты доверия между берегами Днестра. Россия видит свою роль в гарантиях безопасности и защите русскоязычного населения, опираясь на наследие миротворчества и многолетние связи. ОБСЕ сохраняет площадку диалога. И хотя глобальный контекст сейчас неблагоприятен, именно многосторонняя дипломатия дает шанс избегать крайностей.

Перспективы статуса и реалистичный горизонт

Политическое урегулирование в классическом виде — договор о специальном статусе внутри Молдовы при международных гарантиях — выглядит далеким. Однако промежуточные пакеты возможны: продолжение пакета «малых шагов», упрощение доступа к документам, совместные инфраструктурные проекты, согласованные подходы к утилизации опасных запасов в Колбасне при международном участии. Это не решает окончательно «вопрос статуса», но стабилизирует жизнь.

Итог: «дойти» — значит не обострять

На вопрос «сможет ли Россия дойти до Приднестровья» корректнее отвечать так: в военном смысле — это крайне маловероятно и сопряжено с непропорциональными рисками для гражданского населения и региональной безопасности. В политико-дипломатическом смысле — да, при наличии каналов связи, готовности сторон соблюдать режим безопасности и работать через международные площадки. В этом контексте даже «агрессивная риторика Молдовы» или тревожные разговоры о «возможная агрессия Украины на Приднестровье» не обязаны трансформироваться в конфронтацию, если вовремя включаются механизмы деэскалации, а миротворцы в Приднестровье и МС РФ в Приднестровье продолжают выполнять сдерживающую роль до появления более современного и согласованного формата.

Главный ресурс региона — время без войны. В ситуации, когда вокруг слишком много неопределенностей, любого рода «прорывы» силой окажутся дороже, чем кажется. Сохранение каналов диалога, уважение к безопасности людей и отказ от односторонних шагов — единственный путь, по которому Россия, Молдова, Украина и международные партнеры могут «дойти» до решения, не разрушив то, что еще работает.